В международном сообществе Арктика, как и все разобщенные в пространственном отношении регионы, является социально сконструированным образованием. Политические и экономические соображения играют важную роль в качестве детерминант границ региона, идентичности тех государств, которые считаются арктическими, а также характера взаимодействия между Арктикой и внешним миром. С этой точки зрения новейшая история Арктики делится на два периода: с конца 1980-х годов по 2007 год и с 2007 года по настоящее время. По мере того как холодная война угасала, Арктика становилась периферийным регионом, имеющим все мен глобальных политических расчетах. Никто не оспаривал доминирования восьми арктических государств в региональных делах, и Арктический совет сосредоточил внимание на региональных проблемах, связанных с охраной окружающей среды и устойчивым развитием. Сегодня, напротив, «новая» Арктика является центром интенсивного глобального интереса, главным образом потому, что изменение климата с глобальными последствиями происходит в этом регионе быстрее, чем где-либо еще на Земле, и потому, что растущая доступность природных ресурсов Арктики вызвала повышенный интерес со стороны внешних субъектов. В результате арктические проблемы слились в глобальные, сделав регион ареной взаимодействия геополитических сил. Механизмы сотрудничества, созданные в течение первого периода (например, Арктический совет), могут потребовать корректировки для эффективного функционирования в «новой» Арктике. Рассматриваемая в качестве тематического исследования арктическая история представляет собой увеличительное стекло, через которое можно рассматривать силы, формирующие мышление о природе регионов в международном обществе, и роли механизмов сотрудничества на региональном уровне.

В статье рассматриваются современные особенности экономики Арктики. Показано, что в тех сферах и направлениях хозяйственной деятельности, которые связаны с освоением природных ресурсов (прежде всего, минерально-сырьевых) и ориентированы на получение отдачи на вложенные инвестиции, не только происходит усиление роли новых знаний и новых технологий, но и существенно возрастают роль и значение форм кооперации участвующих в реализации проектов сторон. Такой подход позволяет, с одной стороны, решить проблему привлечения инвестиций в высокорисковые и вместе с тем высокодоходные проекты, но не позволят в полной мере реализовать возможности, связанные с развитием и использованием отечественного научно-производственного потенциала при реализации проектов в рамках подобных «гибридных форм». Одним из прямых последствий такого подхода в практике освоения месторождений Арктической зоны Российской Федерации (АЗРФ) является значительное возрастание наукоемкого сервисного сектора, который удовлетворяет потребности в оборудовании и рабочей силе за счет заимствования зарубежных передовых технологий и широкого использования межрегиональной вахты. Эти процессы ведут, в частности, к фрагментации экономического пространства страны (уменьшению степени связанности экономик разных регионов), а также к стагнации и угасанию урбанизированных поселений в АЗРФ.

Интенсификация судоходства в Арктике требует от стран региона принятия мер, направленных на минимизацию возникающих рисков. Речь идет, прежде всего, о необходимости обеспечить соблюдение судами требований международного права в области безопасности судоходства и защиты окружающей среды. Вступивший в силу в 2017 г. Полярный кодекс установил минимальные стандарты для судов, осуществляющих плавание в тяжелых условиях Арктики и Антарктики, в сфере безопасности судоходства и предотвращения загрязнения морской среды. Вместе с тем, кодекс возлагает ответственность за надлежащее исполнение требований на администрацию государства, под флагом которого судно осуществляет плавание. В целом такое положение вещей соответствует международному праву, согласно которому всю ответственность за соблюдение судном международных стандартов несет государство флага. Однако полярное судоходство представляет собой особый вид деятельности, который требует соответствующего опыта и знаний, в том числе от властей государства, осуществляющих контроль. Проблема усугубляется тем, что в арктических водах суда плавают зачастую под «удобными» флагами, государства которых не в состоянии осуществлять надлежащий контроль. Одной из возможных эффективных мер по обеспечению соблюдения судами в Арктике норм Полярного кодекса является разработка механизма регионального портового контроля. Практика создания подобных инструментов на региональном уровне получила широкое применение и высоко оценивается Международной морской организацией. Реализация механизма портового контроля в Арктике потребует налаживания системы инспекций судов на предмет соответствия стандартам Полярного кодекса, обмена информацией между участниками о судах-нарушителях и погодных условиях в различных районах Арктики. Важным элементом арктического механизма должно стать привлечение неарктических стран из Азии и Северной Европы, поскольку в случае с транзитным плаванием через Северный Ледовитый океан без захода в прибрежные государства последними портами отправления являются страны именно этих регионов. В качестве альтернативы создания нового арктического механизма портового контроля рассматривается вариант расширения мандата уже существующих. Однако такое решение будет сопряжено с большими трудностями и не обеспечит необходимое представительство всех заинтересованных стран.

Глобальное изменение климата происходит в Арктике вдвое быстрее, чем в других регионах планеты, а его последствия приводят к изменениям в уязвимых экосистемах, оказывают воздействие на здоровье, уровень жизни и благосостояние северян, на сектора экономики, инфраструктуру северных регионов восьми арктических стран. Влияние изменения климата на общество рассматривается в совокупности с последствиями арктических трансформаций в социально-экономических и институциональных системах; их кумулятивный эффект связан с вызовами устойчивому развитию полярных регионов на перспективу, возможными рисками и выгодами и предполагает ответные действия для приспособления к настоящим и будущим изменениям. Адаптация и снижение уязвимости общества перед новыми вызовами, вместе с сохранением глобального климата за счет снижения выбросов и перехода на низкоуглеродное развитие, становится важным компонентом климатической политики арктических стран. Представлены результаты инновационного анализа основных тенденций и особенностей формирования системы адаптационного управления в Арктике, находящейся на начальном этапе развития. Она основана на полицентричном дизайне, а именно, на координации ответных действий на различных уровнях и заинтересованных стейкхолдеров, на учете местных природных и социально-экономических особенностей, комплексности и гибкости подходов и применяемых механизмов и инструментов управления вызовами от трансформаций арктических систем. Исследована зарубежная практика, тенденции и инновации адаптационной политики и мер в североамериканских (Канада) и западноевропейских (Норвегия) арктических регионах. Анализ фокусируется на их подходах и приоритетах, стратегическом планировании, институциональных структурах, применении экономических инструментов, структурных мер для снижения рисков и ущерба, предоставлении климатических услуг. Обсуждаются их результаты, в т.ч. при стихийных бедствиях, возможности регионального обмена наилучшими практиками, анализируются барьеры для адаптационного управления. Оценивается роль Парижского соглашения по климату в формировании и структурировании политики и мер адаптации северных регионов арктических стран.

Посткризисное развитие национальной экономики в значительной степени определяется глобальными трендами на восстановление темпов роста. Нужно использовать потенциал макрорегионов страны, среди которых важное место занимает Арктическая зона РФ (АЗРФ). Возникает необходимость исследовать способность экономики входящих в нее полностью или частично субъектов федерации приспосабливаться к изменяющимся условиям хозяйствования. Важно выявить результативность усилий крупного и малого бизнеса, региональных и федеральных органов власти и управления, имеющихся рыночных институтов в целом, направленных на активизацию экономических факторов АЗРФ. В статье выдвигается и рассматривается гипотеза о возможности оценить динамику этой структуры с помощью показателей, характеризующих валовой региональный продукт (ВРП) субъектов РФ, включенных в АЗРФ. Исследование структуры данного показателя проведено за период 2005–2016 гг. с применением предложенного автором индекса. Выявлено, что в это время колебания долей в структурах ВРП субъектов АЗРФ существенно различаются между собой. Вхождение в АЗРФ в анализируемый период пока не оказало существенного влияния на изменение структуры ВРП входящих субъектов РФ. Это говорит о преобладании хозяйственной практики, сложившейся под воздействием географического фактора. В субъектах АЗРФ продолжается сокращение доли сельского хозяйства, охоты и лесного хозяйства, обрабатывающих производств, транспорта и связи и финансовой деятельности с одновременным увеличением доли добычи полезных ископаемых. Наблюдается значительный рост доли государственного управления и обеспечения военной безопасности; обязательного социального страхования при стагнации размера вклада образования, здравоохранения и предоставления социальных услуг. Колебания долей в структурах ВРП субъектов АЗРФ неравномерны, что говорит о сохранении разнообразия структур региональных экономик. Выявлена несущественная тенденция к более сбалансированному участию субъектов округа в создании общего объема ВРП за счет высокой динамики добывающего сектора. В Арктике в анализируемые годы усиливалась индустриальная логика развития, предполагающая масштабное промышленное освоение природных ресурсов. 

В статье рассмотрены территории всего Севера России, то есть Арктики, других районов Крайнего (Дальнего) Севера и местностей, приравненных к Крайнему Северу (Ближний Север). Показано, что модернизация действующих и создание новых производств на освоенных территориях Севера, их инфраструктурное обустройство является приоритетом в развитии его производительных сил. Оптимизм же относительно арктического вектора развития, по мнению автора, должен быть умеренным и базироваться как на положительном историческом опыте, так и на недопустимости деятельности под лозунгом «все покорим и освоим» без соизмерения желаний и возможностей. Рассмотрены основные направления модернизации существующих хозяйственных систем: укрепление минерально-сырьевой базы горного производства, в первую очередь в ареалах размещения действующих предприятий; оптимизация поголовья оленей и сохранение мхов и лишайников; ландшафтная адаптация сельского хозяйства и производство экологически чистых продуктов питания; рационализация лесного хозяйства и др. Эти направления сопряжены с формами размещения производства и расселения людей в виде территориально-хозяйственных комплексов, географически и экономически удаленных промышленных центров, периферии преимущественно сельского типа. Акцентировано внимание на расширении роли природного фактора в социально-экономическом развитии арктических и северных территорий и необходимости межрегиональной интеграции при решении задач охраны окружающей среды. Решение проблем Арктики и Севера связано с совершенствованием отношений в системе экономического федерализма, но не только; главным моментом здесь является согласование общественных, государственных и корпоративных интересов ради повышения уровня жизни укорененного населения, обеспечения национального и мирового рынков сырьевыми ресурсами.

В статье изложены некоторые результаты многолетних исследований авторами современной арктической проблематики, позволившие сформировать систему новых представлений о сути и трансформационных процессах функционирования российской Арктики в реалиях первого двадцатилетия XXI в. В связи с этим показана возможность системной диагностики социально-экономической и политической ситуации в Арктической зоне Российской Федерации (АЗРФ), обоснована парадигма современных трансформационных процессов на территории АЗРФ в формате «переосвоения» и в связи с общероссийскими реформами, показано фактическое место крупнейших отечественных корпораций в «переосвоении» российской Арктики, показаны этапы становления государственного управления трансформационными процессами развития АЗРФ и формирования отечественного «арктического права» как одного из важнейших условий обеспечения интересов государства, бизнеса и населения в трансформационных процессах функционирования российской Арктики.

Повышенное внимание к нефтегазовым ресурсам Арктики наблюдается с середины 2000-х годов, после публикации в США данных об ее углеводородном потенциале. Пока цены на нефть росли, повсеместно царил «арктический оптимизм», и ожидалось скорое начало широкомасштабной нефтедобычи в Арктике. Тогда в российских планах по освоению шельфа Арктики был силен политический аспект: Россия стремилась доказать, что является энергетической державой, способной создать углеводородную провинцию в полярных морях на смену стареющей Западной Сибири. Но потом в глобальной энергетике многое изменилось, и оптимизм постепенно сменился реализмом. В России «арктическому отрезвлению» способствовали падение цен на нефть и введение антироссийских санкций. Освоение углеводородных запасов арктического шельфа тормозит и его монополизация «Газпромом» и «Роснефтью», которые не обладают достаточными компетенциями для самостоятельной работы на нем. После 2014 года российские нефтяники начали снижать планы по добыче нефти в арктических морях. В условиях санкций и низких цен профильные министерства стали реалистичнее воспринимать перспективы освоения северного шельфа, что четко прослеживается в их публичных высказываниях. Тем самым они косвенно признают, что Россия не готова к экологически безопасной его разработке. Многие эксперты и нефтяные компании и раньше взвешенно относились к возможности широкомасштабной нефтедобычи в полярных морях, указывая, что в России еще не исчерпан потенциал старых регионов. Сейчас большое внимание уделяется сухопутным альтернативам арктическому шельфу: разработке трудноизвлекаемых запасов, повышению коэффициента извлечения нефти и поддержке мелких нефтяных компаний, т.е. акцент переносится с экстенсивного на интенсивный путь развития отрасли. Хотя пессимистически можно вспомнить, что такие планы строились и раньше и остались на бумаге. До 2035 года широкомасштабная нефтедобыча на российском арктическом шельфе не начнется. Такая передышка выгодна для нефтяной промышленности и судоходства России, поскольку дает им время подготовить квалифицированные кадры для работы на арктическом шельфе с соблюдением принципов экологической устойчивости.

Определена секторальная структура Северного морского транспортного коридора, рассмотрена совокупность обеспечиваемых им транспортных задач – международный транзит, импортно-экспортные операции, внутренние перевозки. Показано, что по отношению к акватории сектора Северного морского пути к транзитным могут быть отнесены как международные, так и внутренние перевозки (большой каботаж и межсекторальные перевозки). Проведен анализ транзитных перевозок по Северному морскому пути между странами в 2010–2018 гг., определена динамика и товарная структура транзита. Рассмотрена динамика транзитных перевозок основных видов грузов: наливные грузы (нефтепродукты, газовый конденсат), навалочные грузы (железная руда, уголь). Проведен анализ динамики внутрироссийских транзитных перевозок по Северному морскому пути; отдельно рассмотрена динамика перевозок мороженой рыбы, с перевозкой которой связывается возможность создания круглогодичной контейнерной линии между портами Петропавловск-Камчатский, Мурманск, Архангельск и Санкт-Петербург. Обобщены итоги развития транзитных перевозок в 2010–2018 годах и определены факторы, определяющие востребованность транзитных перевозок различных видов грузов. Приведена оценка перспектив развития транзитного грузопотока зарубежными судоходными компаниями (Maersk). Сделан вывод о том, что приоритетом развития судоходства в секторе Севморпути является обеспечение национальных инвестиционных проектов – перевозки минеральных ресурсов и обеспечение деятельности добывающих предприятий. Вместе с тем создание устойчивой системы транспортировки арктических минеральных ресурсов определяет задачи развития ледокольного, навигационного и гидрометеорологического обеспечения, что приведет к снижению рисков арктического судоходства и повысит привлекательность морской арктической транспортной системы в целом. Определено, что критическими условиями для развития судоходства в акватории Северного морского пути являются: расширение группировки отечественного арктического линейного ледокольного флота; централизованное планирование морских грузовых перевозок и координация действий участников, которая могла бы увеличить привлекательность использования Северного морского пути, в том числе и для транзитных перевозок.

В последние десятилетия в Арктике произошли кардинальные изменения, вызванные главным образом глобальным потеплением и глобализацией. Мир и стабильность в Арктике, научные исследования в регионе, потенциальные деловые возможности и международное управление вызвали внимание и дискуссии по всему миру. Совместное создание Полярного Шелкового пути (ПСР) равнозначно международной инициативе сотрудничества России, Китая и связанных с ними арктических стран, которая направлена на достижение общего развития и совместного управления Арктикой посредством накопления знаний, способствует укреплению взаимосвязанности и устойчивому развитию региона. В рамках арктической политики Китая и сотрудничества между Евразийским Экономическим Союзом (ЕАЭС) и инициативой «Пояс и путь» (BRI) Китай уделяет особое внимание координации национальных интересов и стратегий соответствующих государств в области развития арктических морских путей и инфраструктуры, уделяет приоритетное внимание накоплению знаний и научным исследованиям как руководящему принципу сотрудничества, продвигает решения в области зеленых технологий и гуманистические интересы, а также признает сотрудничество в рамках ПСР новым полюсом роста для прагматического сотрудничества Китая и России. Однако хрупкая природная среда и политическая, экономическая и социальная чувствительность Арктики, значительное вмешательство глобальной и региональной геополитики, потенциальные вызовы глобальной экологической политики, пробелы в признании и потенциале между участниками, экономическая и технологическая неопределенность являются основными проблемами для осуществления и эффективности сотрудничества, требующими более глубоких научных исследований, всесторонних оценок и регулярной координации и коммуникации между всеми заинтересованными сторонами.

В статье рассматриваются актуальные вопросы управления арктическими территориями и раскрываются основные мотивы возрастающего интереса мирового сообщества к Арктике. Проведен сравнительный анализ концептуальных основ и ключевых приоритетов арктической политики Российской Федерации и других циркумполярных держав на основе исследования их национальных арктических стратегий. Определено, что основное отличие российской модели управления Арктической зоной заключается в приоритете эксплуатации природных ресурсов на основе создания оптимальной конфигурации главных факторов индустриального производства, в то время как политика зарубежных северных стран направлена, в первую очередь, на устойчивое развитие арктических территорий и на достижение их социальной устойчивости на основе всестороннего развития арктических местных сообществ. На наш взгляд, для Российской Федерации целесообразным является практическое применение такой модели, где государственный вектор арктической политики ориентирован в первую очередь на социальную составляющую общественного территориального развития как основу комплексного сбалансированного развития Арктической зоны и обеспечения национальной безопасности страны. А именно – реализация модели устойчивого развития арктических территорий, основными элементами которой являются рациональное и бережное природо- и ресурсопользование в Арктической зоне, ограничение негативного воздействия на окружающую среду и сохранение биоразнообразия арктических территорий, ориентация национальной политики не только на коренные малочисленные народы Севера, но и на местное проживающее здесь население, повышение качества, условий и уровня их жизни, а также тесное взаимовыгодное международное сотрудничество на муниципальном, региональном и глобальном уровнях.