Инициатива строительства Экономического пояса Шёлкового пути (ЭПШП) отражает стремление Китая занять политически и экономически ведущее место в современном мире. В статье рассматриваются основные мнения, высказываемые в отношении ЭПШП внутри китайского экспертного сообщества. Затем освещаются некоторые тенденции, проявившиеся в ходе практической реализации на ранних этапах проекта. При этом затрагиваются такие аспекты китайской инициативы, как её ресурсное обеспечение, торгово-инвестиционная составляющая и развитие транспортной инфраструктуры. Автор также размышляет над теми затруднениями, с которыми может столкнуться китайское правительство на последующих этапах проекта ЭПШП. К ним относятся недостаток межведомственной и межправительственной координации, угроза терроризма и политическая нестабильность в странах-участниках, возможное противодействие со стороны Соединённых Штатов и региональных держав. В конце даётся оценка той роли, которую играет ЭПШП как элемент новой внешнеполитической доктрины Китая. Очевидно, что долгосрочные стратегические соображения в китайском проекте явно доминируют над экономическими. Однако дефицит достоверной информации оставляет широкое поле для трактовки конкретных целей амбициозной китайской инициативы. Дальнейшее изучение реальных мотивов Пекина важно с точки зрения реализации российских интеграционных проектов на постсоветском пространстве.

Статья посвящена теме сопряжения китайского проекта Экономического пояса Шёлкового пути с Шанхайской организацией сотрудничества и российскими интеграционными проектами на постсоветском пространстве, ключевым из которых выступает Евразийский экономический союз. Китайская инициатива имеет торговое, инвестиционное, транспортно-инфраструктурное, культурное и гуманитарное измерение. Автор рассматривает проблему сопряжения под несколькими углами зрения. В сфере его внимания находятся такие её аспекты, как состояние российской научной экспертизы и анализ возможностей использования проекта ЭПШП с целью социально-экономического оздоровления Центральной Азии, Сибири и дальневосточных регионов России. Особый акцент сделан на проблеме безопасности, которая явно недооценивалась Китаем на раннем этапе реализации программы совместного экономического развития евразийских государств. Под угрозами такого рода понимаются международный терроризм, внутриполитическая нестабильность стран-участниц проекта ЭПШП, трансграничная преступность и торговля наркотиками. Автор делает вывод, что проект может принести долгосрочные положительные результаты для китайской внешней политики лишь в том случае, если Пекин в области безопасности будет опираться на содействие Москвы и ведомые ею региональные международные организации. В результате становится реальным достижение подлинной кооперации усилий государств с различным экономическим потенциалом. Внутри этой кооперации финансовые и технологические ресурсы Китая могут быть более эффективно использованы для преодоления экономической изоляции центральноазиатских государств и выправления пространственных дисбалансов экономического развития России, а военно-политические гарантии со стороны Москвы обеспечат надёжный и благоприятный фон для освоения китайских инвестиций.

Вне зависимости от того, кто конкретно является президентом Соединённых Штатов, долгосрочные цели американской внешней политики остаются неизменными. В американской элите существует устойчивый консенсус по вопросу сохранения за Америкой глобальной мировой роли. Корректировки внешнеполитического курса возможны, но они не могут носить принципиального характера. На президентских выборах в США победил Д. Трамп. Одним из своих приоритетов во внешней политике он провозгласил всестороннее сдерживание Китая. По мнению автора, это решение будет иметь разноплановые экономические, внешнеполитические и военно-стратегические последствия. За последние годы Китай превратился во вторую державу мира, однако темпы его экономического роста начали заметно снижаться. Америка же успешно преодолела последствия финансового кризиса 2009 г. Сегодня разрыв ВВП двух стран вновь увеличивается. США сохраняют заметный качественный отрыв от Китая в военной области. Быстро сократить его Китай не сможет. В ходе дипломатических манёвров США могут пойти на частичное снижение своего влияния в отдельных регионах мира. Они готовы перераспределять сферы ответственности в рамках союзов и демонстрировать более внимательное отношение к интересам других держав. Однако, с точки зрения автора, было бы большой ошибкой видеть в этом признаки упадка США. В изменчивой динамике американо-китайских отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе важной опорой для Китая служит устойчивость и крепость российско-китайского стратегического партнёрства.

С точки зрения истории человеческой цивилизации, задачей «Одного пояса, Одного пути» является пересмотр положений западоцентризма, подразумевающих, что континентальные цивилизации находятся в подчинённом положении к морским, а Восток находится в подчинённом положении к Западу. В то же самое время «Один пояс, Один путь» способствует воссозданию сбалансированной и инклюзивной глобальной цивилизации через возвращение Евразии статуса центра мировой цивилизации и призван создать основу новой цивилизации, построенной на принципах «единения человека и неба» и «единения человека и моря». С точки зрения истории китайской цивилизации, «Один пояс, Один путь» способствует её триединой трансформации: переходу от континентального типа цивилизации к морскому, от аграрной цивилизации и индустриально-информационной, от региональной цивилизации к глобальной. «Один пояс, Один путь» свидетельствует о возросшем самосознании китайской цивилизации, отражает её уверенность в себе и является выражением теоретического, практического и философского аспектов китайской мудрости, создавая «эффект трёх пятёрок»: перемен, невиданных за всю пятитысячелетнюю историю, под которыми подразумевается трансформация традиционной китайской культуры; перемен, невиданных за последние пятьсот лет, под которыми подразумевается обновление современной цивилизации; перемен, невиданных за последние пятьдесят лет, под которыми подразумевается реализация китайской мечты. Все вместе они ведут к одновременному возрождению и трансформации древней цивилизации, а также позволяют говорить о сопряжении китайской и мировой мечты.

Одним из наиболее значительных международных инфраструктурных проектов современности, без сомнения, является выдвинутая в 2013 году лидером КНР Си Цзиньпином внешнеполитическая инициатива «Один пояс, Один путь». Несмотря на то, что истинные причины, масштаб и долгосрочные цели этого глобального проекта Китая до сих пор окончательно не сформулированы, очевидно, что к настоящему времени «Один пояс, Один путь» превзошёл свои первоначально заявленные инфраструктурные и экономические ориентиры, превратившись, по своей сути, в амбициозный долгосрочный план продвижения китайской экономической модели по всему миру. С точки зрения китайских планировщиков, инициатива председателя Си способна в самом скором будущем предоставить платформу для гармоничного сосуществования и солидарного развития различных стран и целых цивилизаций, которые, оставаясь независимыми друг от друга политически и культурно, будут при этом взаимозависимы экономически и разделят общее стремление к гармоничному соразвитию. Принципы и идеалы, на которых, по мысли инициаторов «Одного пояса, Одного пути», должен строиться подобный цивилизационный диалог равных, требуют самого серьёзного внимания и тщательного изучения. К сожалению, в большинстве современных публикаций по данной теме анализ причин, целей и задач глобальной китайской инициативы осуществляется лишь на основе официальных документов китайского правительства и позиций тех экспертов в Китае, чьё мнение скорее отражает их собственное отношение к проекту «Один пояс, Один путь», чем является решающим в процессе внутренней китайской дискуссии по данному вопросу. Как представляется, такой подход не способствует формированию объективного понимания того, в каких условиях рождается и к каким последствиям может привести этот новый внешнеполитический ход Китая. В противоположность этому, в данной статье предпринимается попытка проанализировать истоки и интерпретировать цели «Одного пояса, Одного пути» через анализ дискуссии, проходящей внутри Китая и не предназначенной для внешней аудитории.

 

Данная статья посвящена перспективам китайской инициативы Экономического пояса Шёлкового пути (ЭПШП) с точки зрения национальных интересов государств центральноазиатского региона. По мнению автора, довольно устойчивый среди внешних наблюдателей взгляд на Центральную Азию как на единый регион во многом ошибочен. Между входящими в его состав государствами сохраняются неразрешимые противоречия и конфликты. Потенциально взрывоопасными остаются проблемы границ и этнических анклавов, происходят рецидивы регионализма и трайбализма. Крайне неравномерно распределяются жизненно важные водные ресурсы. На протяжении весьма длительного времени Центральная Азия являлась неким внутриконтинентальным коридором, связывавшим страны Азии и Европы. Это остаётся актуальным и в настоящем, а потому у внешних сил долго отсутствовала потребность в самостоятельной центральноазиатской интеграции. Со своей стороны, политические элиты Центральной Азии также не были заинтересованы в появлении наднациональных структур, создающих для них неизбежную внутриполитическую конкуренцию. Тем не менее, идея ЭПШП на политическом уровне оказалась одобрена всеми государствами Центральной Азии. Объясняется это отчасти тем, что в отличие от других проектов особенностью китайской инициативы является абсолютное отсутствие политических требований к её участникам. В то же время было бы ошибочным подозревать Китай в излишнем альтруизме. Автор подчёркивает, что ЭПШП никогда не был в чистом виде интеграционным проектом. В основе концепции лежит не забота о развитии промышленного потенциала стран, через которые будет проходить ЭПШП, а прежде всего интенсивное развитие западных регионов самого Китая.