Особенности национальной противоракетной обороны
https://doi.org/10.23932/2542-0240-2018-11-6-6-20
Аннотация
В основе стратегических отношений Москвы и Вашингтона вокруг проблемы ПРО долгое время лежал принцип, сформулированный в конце 1960-х годов, согласно которому противоракетные системы для защиты территории считались дестабилизирующими, а их ограничение укрепляло стратегическую стабильность. С тех пор и по сей день СССР и Россия придерживались этого принципа, а США периодически отходили от него в 1980-е годы (проект СОИ) и окончательно отказались к настоящему времени.
При этом возможность нынешней и прогнозируемой ПРО США сколько-нибудь заметно воздействовать на потенциал российского ядерного удара большинство независимых ведущих экспертов оценивают как крайне незначительную. Однако односторонний выход США из Договора по ПРО в 2002 г. подорвал доверительные политические отношения между Москвой и Вашингтоном. Противоречия усугубляются и нежеланием США предоставить России юридические обязательства ненаправленности против нее американской системы ПРО (в частности, ограничение ее технических параметров). Это тем более так, поскольку ПРО США развивается как система, расширение и совершенствование которой не имеет никаких ограничений.
Ответом России на создание национальной ПРО США стала модернизация стратегических ядерных сил и создание собственной системы воздушно-космической обороны (ВКО).
Различие в подходах к построению систем ПРО в США и ВКО в России состоит в том, что американская система предназначена для обороны от ограниченных ударов межконтинентальными баллистическими ракетами по северо-американскому континенту и ракетами средней дальности по территориям ближайших союзников США в Европе и Тихоокеанском регионе. Российская ВКО представляет собой эшелонированную систему, предназначенную для защиты от длительной наступательной операции США (НАТО), ведущейся с применением обычного высокоточного оружия (включая в будущем гиперзвуковые системы и орбитальные средства), а также с ограниченным применением ядерного оружия.
Несмотря на длительное отсутствие содержательного российско-американского диалога по проблеме ПРО, еще остается возможность для достижения конструктивных договоренностей. Возможное продолжение переговоров России и США по ограничению и сокращению стратегических наступательных вооружений открыло бы окно для достижения компромисса и по ПРО.
В основе такого решения может лежать согласованный пороговый уровень для разграничения между, с одной стороны, системой ПРО, которая способна ощутимо повлиять на стратегическую стабильность за счет способности перехватывать большое число американских или российских МБР и БРПЛ, и с другой стороны – системами обороны, которые позволят России и США защититься от ударов третьих государств и экстремистских режимов и укрепят их обоюдную безопасность. Первая категория будет подлежать ограничению, а второй дадут «зеленый свет». Более того, применительно к обороне второго класса вновь откроется возможность сотрудничества в развитии элементов систем ПРО двух держав, что было декларировано в 2002 г., но так и не воплотилось в жизнь до настоящего времени.
Об авторе
А. Г. АрбатовРоссия
Арбатов Алексей Георгиевич - академик РАН, доктор исторических наук, руководитель Центра международной безопасности.
117997, Москва, Профсоюзная ул., д. 23.
Список литературы
1. Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации (2003). М.: Агентство «Военинформ» Минобороны РФ.
2. Военная доктрина Российской Федерации (2014). Утверждена указом Президента России от 25.12.2014 № Пр-2976 // http://docs.cntd.ru/document/420246589, дата обращения 30.11.2018.
3. Демин А., Ашурбейли И., Богданов О., Третьяков Ю., Гареев М., Фаличев О. (2012) Серьезной угрозе - адекватный ответ. Основной сферой вооруженной борьбы станет воздушно-космическое пространство // Воздушно-космическая оборона. № 4. C. 6-15.
4. Пырьев В., Дворкин В. (2012) Программа США/НАТО и стратегическая стабильность // Арбатов А., Дворкин В. (ред.) Противоракетная оборона: противостояние или сотрудничество? М.: Московский центр Карнеги. C. 173-192.
5. Суханов С. (2010) ВКО - это задача, а не система // Воздушно-космическая оборона. № 2. С. 6-13.
6. Уилкенинг Д. (2012) Поэтапный адаптивный план США/НАТО // Арбатов А., Дворкин В. (ред.) Противоракетная оборона: противостояние или сотрудничество? М.: Московский центр Карнеги. C. 102-116.
7. Юрий Соломонов: «Стратегические ядерные силы являются наиважнейшей составляющей национальной безопасности государства» (2011) // Национальная оборона. № 6(63). C. 82-88.
8. Acton J. (2013) Silver Bullet? Asking the Right Questions about Conventional Prompt Global Strike, Washington, DC: Carnegie Endowment for International Peace.
9. McNamara R. (1968) The Essence of Security: Reflections in Office, New York: Harper and Row.
10. Nuclear Posture Review (2018), Washington, DC: Office of the Secretary of Defense.
11. Podvig P. (2013) The Development of Soviet and Russian Ballistic Missile Defense in the 20th Century // Missile Defense: Confrontation and Cooperation (eds. Arbatov A., Dvorkin V., Bubnova N.), Moscow: Carnegie Moscow Center, pp. 33-50.
Рецензия
Для цитирования:
Арбатов А.Г. Особенности национальной противоракетной обороны. Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2018;11(6):6-20. https://doi.org/10.23932/2542-0240-2018-11-6-6-20
For citation:
Arbatov A.G. The Peculiarities of the National Missile Defense. Outlines of global transformations: politics, economics, law. 2018;11(6):6-20. (In Russ.) https://doi.org/10.23932/2542-0240-2018-11-6-6-20